бились в грудь все жены, матери и дочери,
в стену непонимания любовного напитка,
который не в матронах правильных речей,
не в темени костелов, а в душе Поэта,
открытого к миру песен радуги цветов,
которые поют, как виноград прекрасный возмужал
и стал вином, переводящим стрелки трезвости
к опьянению и нежности любви ...
все, кто еще держался -- поумирали,
так Шекспир велел.